Габриеле Лентини: «У меня был страх возвращаться в обычный мир»

В Музее истории религии проходит выставка «Там, где ненависть, дай мне посеять любовь» итальянского фотографа Габриеле Лентини, показывающего жизнь общины францисканцев ринновати.

Община францисканцев ринновати появилась в г. Корлеоне в начале 1970-х гг. Братья пришли сюда по приглашению епископа Монреале монсиньора Коррадо Минго. Первыми ее членами стали монахи Ордена капуцинов (лат. — Ordo Fratrum Minorum Capucinorum), одной из ветвей Ордена францисканцев (лат. — Ordo Fratrum Minorum). С разрешения папы римского они — активные участники процесса религиозного обновления — поставили своей целью вернуться к истокам христианства и буквально следовать первоначальному уставу святого Франциска Ассизского, который предполагает абсолютную бедность. По словам брата Бернардо (одного из первых десяти монахов, включившихся в процесс религиозного обновления) термин «ринновати» означает обновляться духом и телом.

На открытии выставки Габриеле дал небольшое интервью «ПФ».

— Габриеле, первая фотография на выставке датирована 2009 годом. В 2011 году Вы показывали часть работ на Фотовернисаже «Мелодия и страсть Средиземноморья». Как развивался проект далее?

— Разница в том, что представленные в 2011 году в рамках Фотовернисажа фотографии были в основном о городе Корлеоне. Сейчас выставка «Там, где ненависть, дай мне посеять любовь» посвящена в большей степени монастырю францисканцев и их сообществу в Неаполе.

— Это разные сообщества?

— Это один и тот же монашеский орден, у которого есть сообщества в разных частях мира.

— Вы рассказывали, что стали первым фотографом, попавшим в монастырь в Корлеоне. В Неаполе ситуация повторилась?

— В монастыре в Неаполе я не был первым фотографом, допущенным внутрь. Но фотографии, которые там делались до этого, были скорее небольшим посвящением деятельности монастыря. Мой опыт связан именно с продолжительным пребыванием внутри и жизни в монастыре францисканцев. В работе было что-то личное, связанное с моими тесными отношениями с братьями. Это не был обычный фоторепортаж.

Санкт-Петербург, музей истории религии, выставка фотографии, сицилийский фотограф, монастырь францисканцев, крестный отец, ринновати, черно-белая фотография, архивная фотография, перекрестный год туризма Италия – Россия, Италия, Корлеоне, община францисканцев, Габриеле Лентини, там где ненависть дай мне посеять любовь

— Изменялось ли Ваше мировоззрение по мере общения с монахами, переживания с ними определенного этапа Вашей и их жизни?

— У меня был страх возвращаться в обычный мир, поскольку та радость и то счастье, которые я испытал при нахождении в монастыре и которые я разделял с монахами, были чем-то абсолютно невероятным.

— Можно ли сказать, что за это время Вы стали одним из них?

— Это скорее нужно спросить у самих братьев. Если бы вдруг они ответили «да», что я стал одним из них, для меня это была бы большая честь.

— Многие фотографы стремятся получить уникальный материал…

— На самом деле, о том, что там никто не делал таких больших репортажей, я узнал уже после того, как попал туда. И, сказать по правде, меня это не так сильно интересовало, поскольку, во-первых, у каждого фотографа свой взгляд, а во-вторых, меня очень сильно привлекала возможность разделить с братьями монашескую жизнь. Фотографом больше, фотографом меньше — тут уже ничего не меняет. Это никак не влияет на мое пребывание там.

— Проект открытый?

— Да. Есть другой монастырь францисканцев в Африке, и я хочу отправиться туда.

— Вас интересуют именно францисканцы?

— Для меня это очень давняя тема. Я начал работать над ней в 1997 году, когда поехал на гору Афон. У меня есть немного сумасшедшая идея — фотографировать моменты молитвы в ее самых различных формах. И самое главное здесь — узнать, возможно ли запечатлеть состояние души. И даже не так важно, кто молится и как. Фотография — это то, что видится сразу и сразу воспринимается, и мой вопрос в следующем — могу ли я через фотографию передать то, что чувствую я, и именно момент молитвы.

— Портреты на выставке — рассказ об определенном человеке или собирательный образ?

— На самом деле, портретов на этой выставке не так много. Наверное, единственный портрет — это портрет отца Бениньо, который является экзорцистом. Я должен был сделать этот портрет, поскольку, когда я попал в монастырь, у меня состоялся разговор с отцом Бениньо, длившийся около 4 часов. Он не смотрел на меня как на фотографа, он отнесся ко мне как к человеку, к личности.

— Для того чтобы оказаться внутри мира францисканцев, Вам пришлось как-то по-особому выстраивать свою беседу с отцом Бениньо?

— Это было бы самой большой ошибкой. Если бы отец Бениньо в какой-то момент заметил, что я говорю неправду или притворяюсь, то я не попал бы в монастырь. Я понимал, что когда я находился перед ним, я должен был быть самим собой, со всеми своими ошибками. Если у меня есть ошибки, они будут прощены. Таким образом, после четырехчасового разговора отец Бениньо посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты можешь войти».

— Полагаю, что в результате съемок был получен огромный объем материала. Чем обосновывался отбор фотографий для выставки?

— Я руководствовался соображениями восприятия. Я хотел, чтобы зритель мог представить себе реальную жизнь францисканских монахов даже в разное время дня.

— Кто из них видел Вашу выставку? И показывали ли Вы работы еще до отбора?

— Нет, они видели только несколько изображений, которые я высылал по Интернету. Единственный монах, который видел выставку, был брат Илия, присутствовавший на ее открытии. Когда он увидел экспозицию, то улыбнулся, обнял меня и сказал: «Да, это мы».

— Понимает ли брат Илия, что Ваши фотографии рассказывают о мире францисканцев многим людям, которые, может быть, никогда и не слышали об ордене?

— Да, думаю, что понимает. Образ мыслей францисканцев настроен на то, чтобы делиться их опытом. То, что эта выставка будет показана кому-то, не означает, что таким образом разрушится или нарушится что-то в бытии братии. Наоборот, их деятельность направлена именно на разделение. Я также понимал, что эти монахи как явление никогда не станут частью массовой культурой. Это еще одна причина, по которой я устроил эту выставку: я не боялся, что их способ существования может от этого измениться. Выставка также отражает желание самих францисканцев общаться с людьми разных стран, разных культур именно в форме диалога.

Выражаем благодарность Евгению Матвейчику за помощь в переводе с итальянского.